Hold it!
Меня преследуют призраки прошлого. Настойчиво и отчаянно. Я хочу избавиться от них, избавиться навсегда.
Каждое новое утро приносит облегчение, дает мне надежду, что, кажется, вот один шаг вперед, осталось еще девяносто девять до того, чтобы все это отпустить.
А к вечеру их вновь становится сто.
Потому что кто-то приходит и толкает меня на шаг назад.
И я даже не могу крикнуть своему другу, верному другу, мол, эй, пожалуйста, подержи меня за руку, я хочу, чтобы следующее утро принесло мне новый шаг, а не тот же.
А верный друг спит. Или его вовсе нет.
Я остаюсь топтаться на месте, барахтаюсь, словно бы в яме собственного отчаяния.
И так страшно. И так одиноко. И остается лишь писать в дневник, который не велся месяцами.
Теперь я понимаю различие между другом и знакомым. Знакомому крикнуть постесняешься, не захочешь обременять его собой, но друга ты не просто будешь просить о помощи, но орать, молить, рыдать.
Каждое новое утро приносит облегчение, дает мне надежду, что, кажется, вот один шаг вперед, осталось еще девяносто девять до того, чтобы все это отпустить.
А к вечеру их вновь становится сто.
Потому что кто-то приходит и толкает меня на шаг назад.
И я даже не могу крикнуть своему другу, верному другу, мол, эй, пожалуйста, подержи меня за руку, я хочу, чтобы следующее утро принесло мне новый шаг, а не тот же.
А верный друг спит. Или его вовсе нет.
Я остаюсь топтаться на месте, барахтаюсь, словно бы в яме собственного отчаяния.
И так страшно. И так одиноко. И остается лишь писать в дневник, который не велся месяцами.
Теперь я понимаю различие между другом и знакомым. Знакомому крикнуть постесняешься, не захочешь обременять его собой, но друга ты не просто будешь просить о помощи, но орать, молить, рыдать.